Между тем вера как психологический феномен, порожденный культурой и играющий в ней весьма существенную и незаменимую роль, отсюда не сводится к религиозному чувству – оно является лишь одной из ее разновидностей; вера в Бога есть вера в сверхъестественное, да и то не во всякое сверхъестественное, а лишь в персонифицированное в определенном мифическом существе, признаваемом реально существующим; вера направляется и на другие сверхъестественные явления – скажем, вера в переселение душ – и на различные абсолютно естественные события, которые не произошли, но могут произойти, и мы верим, что они произойдут, – например, в вечный мир на земле, в торжество справедливости в отношениях между людьми, в преодоление кризиса в нашей стране, в преданность друга и т. д. и т.п. Вера необходима человеку как способ компенсации дефицита знаний во всех областях его жизни и деятельности – в быту, в труде, в научном исследовании, в политической активности: мне не нужно верить в то, что я твердо знаю, – в то, например, что за ночью последует день, что дважды два равно четырем, что летом жарко, а зимой холодно, но сумею ли я стать хорошим математиком, полечу ли когда-нибудь в космос, найду ли решение проблемы в моей научной, художественной, организаторской, полководческой, педагогической деятельности, будет ли моя душа бессмертна после смерти моего тела, – во все это мне остается только верить или не верить, пока не будут найдены необходимые доказательства; поскольку же для активной и целенаправленной деятельности, руководимой не врожденным инстинктом, а культурной мотивацией, нужна определенная психологическая опора, и возникает необходимость в вере.
Что касается надежды, то этот "инструмент" психики является модификацией веры, специально приспособленной к представлению возможного и желанного будущего, тогда как вера не имеет этой временной локализации, – я могу верить и в то, что есть сейчас, и в то, что произошло когда-то, и в то, что вообще находится вне времени, подобно содержанию мифа, надеяться же я могу лишь на то, что может когда-либо сбыться; к тому же надежда менее определенна, чем вера, и потому не оказывает столь решительного влияния на поведение человека.
Нетрудно увидеть, что такая характеристика веры и надежды совпадает с тем, как трактуются человеческие чувства в разработанной П. Симоновым "информационной теории эмоций". Представляется, однако что ее автор распространил на всю сферу человеческих чувств особенности рассмотренных сейчас специфических эмоциональных процессов. С другой стороны, и представление П. Анохина об эмоциях как оценочной деятельности психики абсолютизирует свойства определенной группы человеческих чувств. Видимо, в наше время уже недостаточно говорить об эмоциональной активности психики "вообще", противопоставляя ее рациональным, мыслительным действиям, – эмоции эмоциям рознь, и рознь эта выявляется при рассмотрении психики как феномена культуры, призванного управлять деятельностью и всем немотивируемым инстинктом поведением человека.
д) Невозможность ограничиться одними рационально-логическими способами переработки информации, производимыми на уровне сознания, имеет и другое последствие – выход психики за пределы того, что вообще доступно сознанию, – на два других "рабочих горизонта" – на обнаруженный 3. Фрейдом уровень неосознаваемого подсознания, и на выделенный уже в наше время отечественными психологами уровень надсознания (или сверхсознания).
Такое трехуровневое строение психики объясняется тем, что преобразование натуры культурой не может осуществляться равномерно – не может потому, что натура сохраняет определенную часть своих прав, потребностей и движущих поведением человека сил, которые отчасти не требуют осознания, рационализации, рефлексивного осмысления, а отчасти "скрываются" от света разума, суда которого они выдержать не могут; обе эти причины относятся в первую очередь к половому инстинкту (отчего "либидо" и заняло такое видное место в учении 3. Фрейда), но к нему активность подсознания не сводится, и неудивительно, что в дальнейшем развитии психоанализа пансексуализм концепции его основоположника был существенно ограничен. С другой стороны, эффективность дорациональных, не подвергавшихся рефлексивной обработке стимулов поведения столь высока – это доказывает зоопсихология, – что человеческая психика не могла не использовать эти средства, превращая, в той мере, разумеется, в какой это возможно, сознательное в подсознательное, рационализированное в импульсивное; так интуиция стала результатом превращения накопленного опыта осознанного поведения и рационализированной деятельности в неосознаваемые, как бы автоматиччские, импульсы действия.
Другая информация:
Древнерусское искусство XI-XIII вв
Расцвет Владимиро-Суздальского зодчества приходится на XII в – XIII в. Блистательному расцвету, искусства был прерван вторжением татар. Возвышение Владимирских земель связано с деятельностью Андрея Боголюбского. До признания Владимира вел ...
Головные уборы
Головные уборы у русских были разнообразными по форме. Основным материалом являлся мех (чаще овчина), шерсть в виде войлока и сукна, реже другие ткани, по форме они были в виде конуса, цилиндра или полушария. Валяные шапки назывались шляп ...
Функции библиографической информации
В библиографоведческой литературе приводятся несколько десятков наименований функций библиографии и её составляющих. Большинство авторов (М.Г. Вохрышева, В.А. Фокеев) ведут речь о функциях библиографии в целом или видов библиографии. О.П. ...
Меню сайта