«Микеланджело посвятил себя смолоду не только скульптуре и живописи, но и тем областям, которые либо причастны этим искусствам, либо с ними связаны; и делал он это с таким рвением, что одно время чуть ли не вовсе отошел от всякого общения с людьми . Поэтому иные считали его гордецом, а иные чудаком и сумасбродом, между тем как он не обладал ни тем, ни другим пороком. Но (как это случается со многими выдающимися людьми) любовь к мастерству и постоянное упражнение в нем заставляли его искать одиночества, а наслаждался и удовлетворялся этим мастерством он настолько, что компании не только его не радовали, но доставляли ему неудовольствие, нарушая ход его размышлений».
Это — свидетельство ученика Микеланджело Асканио Кондиви. Оно совпадает с тем, что пишет Вазари, который также был его учеником:
«Никому не должно показаться новостью, что Микеланджело любил уединение: он обожал искусство, которое обязывает человека к одиночеству и размышлению . и не правы те, кто видел в этом чудачество или странность .».
Однако оба автора, восторженнейшие почитатели художественного гения Микеланджело, тут же считают нужным добавить, что все же кое с кем он поддерживал дружеские отношения, и называют даже имена тех (их не так много), кто удостоился его благорасположения. Вообще, оба биографа Микеланджело, близко знавшие его, нередко сообщают сведения о его нраве и привычках, которые сами же затем стараются как-то смягчить или оправдать.
«Хотя был он богат, — пишет Вазари, — но жил в бедности, друзей своих почти никогда не угощал, не любил получать подарки, думая, что если кто что-нибудь ему подарит, то он навсегда останется этому человеку обязанным».
Как все это отлично от того, что мы знаем о Леонардо или Рафаэле! Но послушаем дальше Вазари:
«Некоторые обвиняют его в скупости. Они ошибаются . Находясь при нем, я знаю, сколько он сделал рисунков, сколько раз давал советы относительно картин и зданий, не требуя никакой платы . Можно ли назвать скупцом того, кто, как он, приходил на помощь беднякам и, не разглагольствуя об этом, давал приданое девушкам, обогащал помощников своих по работе и служителей, например, сделал богатейшим человеком слугу своего Урбино. Однажды на вопрос Микеланджело: "Что будешь делать, если я умру?" — Урбино ответил: "Пойду служить еще кому-нибудь". — "Бедненький, — сказал ему тогда Микеланджело, — я помогу твоей нужде", и сразу подарил ему две тысячи скуди, что впору цезарям или великим попам».
Мы знаем, что к концу жизни Микеланджело был богатейшим человеком. Он зарабатывал в 50 раз больше обычного рабочего. После сметри он оставил состояние, соответствующее четверти состояний богатейших банкиров и европейских принцесс его времени. Ему приходилось заботиться о престарелом отце и непутевых братьях. Семья вкладывала большую часть его доходов в недвижимость. Согласно податному цензу, семья столетиями принадлежала к высшим слоям города, и Микеланджело весьма гордился этим. В том, что он нередко проявлял щедрость, по-видимому, не приходится сомневаться.
В то же время он оставался одиноким, жил достаточно скромно, зачастую в жалких условиях, и в отличие от других художников его эпохи никогда не стремился улучшить собственное материальное положение. Прежде всего он заботился о своем отце и четырех братьях.
До нас дошло немало его язвительных суждений о работах других художников. Вот, например, как он отозвался о чьей-то картине, изображавшей скорбь о Христе: «Поистине скорбь смотреть на нее». Другой собрат написал картину, на которой лучше всего ему удался бык, и на вопрос, почему бык живее всего остального, Микеланджело, по свидетельству Вазари, ответил: «Всякий художник хорошо пишет самого себя».
Эти суждения, возможно, были и справедливы. Но что сказать о таком: «Тот, кто писал, что живопись благородней скульптуры, если он так же рассуждал о других предметах, о которых тоже писал, лучше бы поручил это дело моей служанке»? Это явно выпад по адресу Леонардо да Винчи. И как не подивиться величавому спокойствию, с которым тот принимал дерзости выступавшего против него Микеланджело!
А о Рафаэле Микеланджело отозвался так: «Все, что он имел в искусстве, он получил от меня». Даже его умудрился вывести из себя своей дерзостью. Как-то, встретив в Риме Рафаэля, окруженного учениками и почитателями, Микеланджело съязвил:
— Ты как полководец со свитой!
И получил в ответ от любезнейшего из гениев:
— А ты в одиночестве, как палач!
Никого не считал себе равным. Уступал иногда власть имущим, от которых зависел, но и в сношении с ними проявлял свой неукротимый нрав. По свидетельству современника, он внушал страх даже папам. Недаром Лев X говорил про Микеланджело: «Он страшен . С ним нельзя иметь дела».
Другая информация:
Историческая картина второй половины XIX века
С середины XIX века русское изобразительное искусство, вдохновляемое идеями революционно- демократической мысли, вступает во все более тесные и сложные взаимоотношения с действительностью. Общественный подъем благотворно сказывался на все ...
Философия творчества Айвазовского
Излюбленной темой его творчества, со времени возвращения в Феодосию, стала тема моря. Своеобразие творчества Айвазовского – в романтическом изображении необъятного величия и буйной мощи морских стихий, огненных закатов, играющего на волна ...
Поздний импрессионизм и реалистические портреты
После 1927 года в трудовой книжке Малевича все чаще и чаще менялись записи о местах службы. Из Гинхука художника вместе с сотрудниками перевели в Государственный институт истории искусств, однако через два года искусствоведы института доб ...
Меню сайта